Сталь и камень - Сильвана Дж. Санчес
– Ты моя самая любимая, самая заветная… самая желанная. – Его палец нежно скользнул по моему подбородку и заправил выбившуюся прядь волос за ухо. – Моя Красавица, ты бьющееся сердце моего королевства. Я бы хотел, чтобы ты сидела на моем троне рядом со мной, чтобы я бесконечно любил тебя. Что еще нужно знать?
Воздух вокруг нас загудел от предвкушения. Аид наклонился и поцеловал меня. Я задохнулась от внезапного жара, мои щеки порозовели от смущения. Но на этот раз я была рада его смелости. Его губы жадно исследовали мои, пока мы оба, задыхаясь, не прильнули друг к другу.
Сладкий вкус вина ощущался на его языке, его руки исследовали мои изгибы дико, жадно.
Когда я отстранилась, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, его лицо было воплощением чистого блаженства. Глаза искрились любовью и желанием, а улыбка горела ярче звезд.
Слезы навернулись на мои глаза.
– Аид, ты жесток! – воскликнула я. – Ты терзаешь мое сердце сладкими речами, но отказываешься дать ответы, которые я ищу!
Его губы приоткрылись, а в глазах вспыхнуло пламя. Тысяча невысказанных слов повисла между нами. Аид хотел, чтобы я была рядом с ним, желал править бок о бок – но знал, что я не смогу сделать этого, пока не узнаю, кто я на самом деле.
Все еще слегка дрожа, я расправила плечи и посмотрела в темные глаза Аида.
– Если ты действительно хочешь, чтобы я осталась рядом с тобой и приняла твою любовь… – Я хрипло вздохнула. – Тогда помоги мне узнать, кто я.
Взгляд Аида смягчился, словно зимний туман, и нежное тепло окутало мое тело. С огромной нежностью он обхватил мое лицо ладонями и нежно поцеловал в лоб.
– Моя Красавица, – прошептал он, коснувшись моей кожи, – ты гораздо больше, чем ты думаешь… гораздо больше, чем простая смертная.
Я пристально посмотрела в его чарующие глаза, и мои страхи рассеялись. Я с нетерпением ждала, пока Аид продолжит.
Он молча смотрел на меня с непроницаемым выражением лица.
– Если бы я только мог, я бы дал тебе ответы, – хрипло пробормотал он.
– «Но я не могу тебе помочь», – закончила я шепотом. Мой голос был едва слышен из-за звука нашего дыхания.
Аид тяжело вздохнул и запрокинул голову, чтобы посмотреть на звездное небо. Лунный свет очерчивал его силуэт, делая его похожим на падшего ангела.
– Дай угадаю, – насмешливо сказала я, пытаясь унять трепет своего сердца и наслаждаясь этим моментом с ним. – Всему виной твоя мать, Никс. Она запретила помогать мне.
Мои слова повисли в воздухе. Аид молчал, не в силах опровергнуть мое утверждение.
Я увидела, как стыд и чувство вины омрачили выражение его лица, но затем мягкая улыбка тронула уголки его губ. Взгляд Аида смягчился, он посмотрел на меня.
– Расскажи мне о своем сне, – промурлыкал он, нежно погладив меня по щеке большим пальцем.
Я покраснела до корней волос, всем телом ощутив влияние его бархатистого прикосновения, и поджала губы, чтобы не сказать лишнего.
Аид бросил на меня понимающий взгляд, озорно усмехнувшись, как будто подначивая.
– Клянусь тебе, любимая, – прошептал он голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Аид медленно придвинулся, пока наши лица не замерли в нескольких дюймах друг от друга. Его дыхание было горячим на моей коже: сладким и манящим как мед. – День, когда я погублю тебя, будет слаще любого сна.
Мое сердце затрепетало, и я шутливо переспросила:
– Погубишь меня? Наверное, ты имел в виду полюбишь меня?
Темная волчья усмешка появилась на губах Аида, а его ярко-бордовые глаза сверкнули восторгом. Он ответил без колебаний.
– Я имел в виду именно то, что сказал.
Воздух вокруг нас потрескивал и гудел от энергии. Невидимая сила притянула нас друг к другу и позволила нашим жаждущим сердцам воспарить. Наконец Аид наклонился и скрепил свои слова обжигающим поцелуем, от которого я утонула в удовольствии.
61. Филлип
Я водил пальцами по влажным стенам камеры, пытаясь найти выход из этого кошмарного места. Воздух был наполнен запахом плесени и отчаяния. Я не нашел ни потайного хода к свободе, ни щели в тщательно выложенной каменной крепости, в плену которой мы оказались. Измученный своими тщетными усилиями, я сполз вниз, прижавшись лбом к беспощадным прутьям.
Дрожащая рука Элоиз крепко сжала прутья ее камеры. Ее светло-голубые глаза встретились с моими.
– Филлип, – сказала она низким и спокойным голосом. – Мы выберемся отсюда. Я обещаю тебе. Мы найдем способ. – Ее уверенность поддержала меня среди тьмы, которая угрожала поглотить нас целиком. В ее глазах горел страх и несокрушимая воля – маяк надежды для моей измученной души. Пока нам оставалось лишь ждать и молиться о будущем за пределами этих холодных сырых стен.
Время искривлялось в залах подземелья, стирая всякое различие между часами, которые мы проводили, томясь в своих клетках. Полное отсутствие окон и света мешало понять, сумерки сейчас или ночь. Наши разговоры были короткими и вялыми, ум едва справлялся с болью, переполняющей нас изнутри.
И затем, словно в ответ на наши страдания, по коридору разнесся звук тяжелых шагов и звон ключей. Тошнотворный смешок эхом отразился от стен и послал ледяную дрожь по моей спине. Пришел Гипнос, Повелитель сна.
– Надеюсь, вам дают похлебку, – насмешливо произнес он с садистским весельем в голосе. Гипнос ухватился за решетку и прислонился к дверям моей камеры. – Мы бы не хотели, чтобы вы умерли и застряли здесь навсегда.
– Похлебка здесь фантастическая, – огрызнулась Элоиз. Она не удержалась от возможности съязвить в ответ. Вспыльчивый характер придавал ей храбрости даже в самом отчаянном положении. – Было бы неплохо запить ее кувшином вина, раз уж мы заговорили. – Она хитро улыбнулась. – Вода тоже сойдет, но я скучаю по своему вину.
– Человеческое вино никогда не сравнится с амброзией олимпийских пиров, – хмуро усмехнулся Гипнос. На мгновение он задумался. Выражение его лица прояснилось, и он грустно улыбнулся. – Впрочем, «Кровавая Луна» поистине великолепна, и я бы даже сказал, соперничает со сладким нектаром богов.
Элоиз едва приподняла уголок рта в легкой усмешке. Ее голос дрогнул в притворном удивлении.
– «Кровавая Луна», говоришь? Как любопытно… У нас на корабле припрятано больше дюжины ящиков с этим вином.
Самодовольное выражение лица Гипноса на мгновение застыло.
– Ты лжешь! – возразил он. Но в его голос закралось
